ВИДЗЕНЄ ШВЕТА СКОРО ЯК ТРАҐИЧНЕ

Интервю з Юрийом Андруховичом

* Пред Вами интервю з найчитаншим и найпознатшим сучасним українским писательом хтори вредзи пречитац.

Упознали зме ше цалком случайно, на родзеним дню заєднїцкого пайташа зоз Канади хтори уж традицийно приходзи до Львова преславиц –уникални дзень у живоце каждого чловека. – Юрко – гвари, – Марко, конєчно – гварел я. Наисце, длуго сом ше рихтал за нашо стретнуце и дочекал сом го. Почала бешеда, “шашлички” и добра водка, а так спадла и порада за интервю хтори тераз пред вами. Юрко Андрухович українски писатель новшей ґенерациї, ше праве врацел зоз Америки дзе прекладал свойо роман на английски. Ма жену и двойо красни дзеци. Оптимиста є. До тераз обявел даскельо романи, вельо приповедки, писнї и есеї. На швет патри нє як Українєц, Руснак чи Зимбабвец. Патри як чловек и сцека од традицийох источашнє почитуюци их. Єден є зоз сновательох “Станиславского феномену” о хторим тераз почитаце. Ма 40 и кусур роки, люби людзох, живот, пиво и добре поєсц. Вироятно же будзеце читац його роман “Перверзия” на руским язику, бо дошлєбодзел же би сом го преложел. Зна хто то Русини и було му приємно послухац як звучи руски язик з констатацию же є досц розумлїви, алє є заш лєм  иншаки. Углавним, вецей зоз приложеного...

МАК: Нє обрацаюци увагу на критику з боку, поведзце ми як ви себе оценюєце як писателя?

ЮРКО АНДРУХОВИЧ: Барз чежко дац озбильни одвит на тото питанє. Кед будземе нєозбильно вец я себе оценюєм як єдного з найпознатших и найлєпших писательох СУЧАСНОСЦИ думаюци на  литературни часопис хтори виходзи у Києве. Кед будземе озбильно я ровно  подозриви, нїґда сом нє бул прешвечени же я писатель. Причина за тото праве мойо прешвеченє же писатель то нє професия и думам же у моїм случаю то праве так. Баржей любим кед ше гутори, напр. з часу на час ше занїмал зоз писаньом даяких текстох и у тих хвилькох, у тих “дзирох часу” я  писатель. У тим, звичайно, нєт нїч нове, вельо мойо претходнїки так думаю, а и терашнї авторе так думаю. Бешедуюци о даяким шветовим уровню мушим наглашиц же мойо колеґове, хтори пишу и цикавше одо мнє, и я маме барз вельки проблем. О чим ше роби? У швеце єст барз мало людзох хтори можу и сцу прекладац кнїжки зоз українского на язики других народох. Думам же то на нєшка найвекши проблем прето же сучасна українска литература ище вше глєда свойо место под слунком, алє з другого боку проблем иснує и зоз боку України прето же ше фактично нїч нє роби на представяню спомнутей литератури у швеце.

МАК: Вашо дїла ше прекладани на даскельо язики, дзе Вашо место у шветовей литератури?

Ю.А.: По ґеополитичним означеню, по якейшик териториї я себе идентификуєм з представителями централно – восточней европскей линиї писательох. Мойо кнїжки мали найвекши успих праве у тих державох. Очиглядно, найлєпше у Польскей, а приємно ме нєсподзивал одгук на мой роман “Рекреациї” у Мадяарскей. Окрем того, даяки мойо дїла були преложени у Билорусиї, Литваниї, Ческей, а тераз ше преклада ище єден мой роман на болгарски язик. Вельки успих мал роман “Перверзия” у Финскей, у Канади преложели на английски язик “Рекреациї” и тераз тих дньох у Америки видзе роман “Перверзия”. Праве сом достал писмо зоз Беоґраду од видавательней хижи “Клио” и кед шицко будзе у шоре шлїдуюцого року читаче у Югославиї буду мац нагоду пречитац єден мой роман на сербским язику.

МАК: Цо то “Станиславски феномен”?

Ю.А.: Насампредз би сом поведол же то певни штредок хтори ше формовал под час “преламних рокох” и цалком ше закончел на концу 90-их, т.є., то децения у хторей ше одкрило вельо нови можлївосци и початок, до того часу, нє анґажованих силох на початку 90-их у релативно малим и провинцийним варошу як Ивано-Франкивск (Станислав) хтори нїч окремне нє мал (и нє ма) указац и ту ше нараз формовал штредок, зявела ше ґрупа людзох хтора мала способносц буц приключена до найсучаснєйших, найсавременших уметнїцких  тенденцийох и досц успишно их продуковац. На перше место кладзем даскельо барз добри тексти, а тиж так даяки цикави зявеня креативней уметносци. До того феномену ище мож додац смак одредзеней провинцийней атмосфери, блїзкосц Карпатох хтори дали можлївосц буц приключеним до цикавей и креативней енерґиї. На тот способ зме ше и представели України. О тим найлєпше написал иванофранковски преучователь текстох Володимир Єшкилїв. Я тот термин, “Станиславски феномен”, хаснуєм у наводнїкох и зоз одредзену дозу ирониї прето же так лєпше, нє мож го хасновац як термин хтори ма якешик значенє на шветовим уровню. Чом ше вон закончел? Тото цо у тим кругу людзох було квалитетне и вредзело предлужело ше розвивац на идивидуалним уровню. Тераз маме лєм мена, алє ми таки людзе хторим на початку було потребне таке дацо, а вец почала самореализация. “Станиславски феномен” то було таке дацо як фирма, алє то уж за нами, цо нє значи же воно закрите пред будучносцу – шицко ше предлужує, алє на уровню єдинки, маме досц моцни мена же би ше так предлужело.

Иснує ище єдна, поведзме, фракция хтора ше вола БУ-БА-БУ. Вона ма дакус длугшу историю як “Станиславски феномен” (створена є у априлу 1985. року у Львове, заувага автора). Упознали ше двоме писателє – Сашко Ирванец и Виктор Неборак, а треци бул я и зоз каждим од нїх уж сом ше познал. Ришели зме створиц нови поетични стил у України, лєм од нас трох, нїхто нє мал право войсц або висц зоз “тройки”. Сцели зме пребудзиц людзох хтори шпя на литературних вечарох и то ше нам удало. Тот  “бубабизем” найвираженши праве у наших тетралних наступох, а нє у наших скритих дїлох.

МАК: Кельо сце упознати зоз творчосцу югославянских писательох, чи иснує даяке поровнованє, напр. українского писателя Ивана Лучука нєшка волаю “українски Павич”. То значи же ше цошка провадзи и публика ма приступ до литератури, и цо найлєпше, на українским язику?

Ю.А.: Уж спомнути Милорад Павич ма барз вельки вплїв на українских прозаїкох, гоч вироятно и у поезиї мож стретнуц алузиї на його творчосц. Вон уж наисце єден зоз найпознатших и найлєпших писательох на швеце (тото цо сом гуторел у франти о себе, тераз гуторим наисце о Павичови). Особнє сом ше глїбоко и детально упознал зоз творчосцу Данила Киша ище док нє бул преложени на українски, алє мой видаватель у Польскей друковал Киша на польским так же сом мал нагоду пречитац на польским язику, а познєйше и на українским. Крашнє же у Львове єст така видавательна хижа як цо “Класика” хтора преклада ваших писательох, бо знам же преложени уж даскельо югославянски авторе (Павич, Капор, Киш) и наздавам ше же тераз будзе одгук и з вашого боку. Я би мал буц перши, озда!(шмих) Особнє познам даскельо югославянских авторох, углавним поетох, з котрима сом ше упознал у Европи. То Владо Баяц, Александар Ґаталица и Дубравка Уґришич (з Горватскей). Знам же з українского боку иснує вельке интересованє за сотруднїцтво и було би добре кед би ше отворел таки канал за културни черанки медзи двома державами зоз глїбоку културну и литературну традицию. Ми зоз тобу, Марко, уж бешедовали о тим и думам же мушиме дацо поробиц. Треба нє лєм же би виходзели кнїжки, алє и же бизме ишли єдни до других, же би ше направело приятельство, то прави интерес. З нашого боку уж єст и инциятива и жаданє, чекаме на вас.

МАК: Швет очми українского писателя?

Ю.А.: Традицийно – то видзенє блїзке траґичному. Українски писатель  плаче, у центру видзеня швету стої якашик вина, позиция слабшого, страданє. У тим планє українска литература ма якушик минорну миру (бешедуєм о найлєпших здобуцох). Цо ше мнє дотика, я свойо сили  унапрямуєм на тото же би ше тоту ствар ламало. Ґенерално, моя линия справованя зоз текстами така же би сом нє писал у традицийним духу, обрабям нєзвичайни теми, хаснуєм лексику хтора нєтипична за Українцох. Можем повесц же проєкт мойого живота – сцекац од тей україносци и так преходзиц гранїци.